Изгой 5: Пылающий лед - Страница 31

- Нет! Ты... ты не можешь принять у меня исповедь! Я облечен таинствами нашего ордена, запретными для ушей посторонних! Только иерарх Привратников может требовать от меня исповеди! Только он!

- Я не буду вопрошать тебя о тайнах твоего ордена - брезгливо поморщился старик, по-прежнему удерживая перед собой руку - Я задам тебе лишь один вопрос. Всего один. И стоящие рядом братья монахи, будут свидетелями нашего доп... нашей беседы и того, что я не преступил грань допустимого. Если пожелаешь - потом я сам открою свою душу в исповеди. Видит Создатель - я в ней нуждаюсь! Преклони колени, Морвикус! Преклони... или умри!

Привратник заглянул в суровые и безжалостные глаза Искореняющего и, с хриплым всхлипом, начал медленно опускаться на колени. Но не успели его колени коснуться усыпанной пеплом набережной, как он метнулся в сторону и бросился бежать ко все увеличивающейся толпе горожан. На ходу сорвал мешок, сунул руку в горловину и... и дико завопил, объятый пламенем. Но превратившийся в сгусток пламени человек не прекратил своего стремительного бега. Загоревшийся мешок упал на землю, а Морвикус, по-прежнему вопя во всю глотку от чудовищной боли охватившей его тело, поднес ко рту сжатый кулак. Сделал еще один гигантский прыжок и рухнул на землю в трех шагах от окаменевшей толпы, когда языки ослепительно-белого шипящего пламени прожгли его тело насквозь. Горящая голова по инерции прокатилась вперед и застыла в шаге от ног пузатого стражника, уставившись на него провалившимися глазницами и изрыгая пламя из разверстого в последнем крике рта. Издав вопль, стражник отпрыгнул назад и опрометью бросился прочь, увлекая за собой остальных. Через мгновение порт обезлюдел.

- Что ж... теперь он искупил свою вину, понеся заслуженную кару. Остальное решится на суде Создателя - сухо произнес отец Флатис, стряхивая с рук остатки пламени - Но мы не узнали ничего, от этого предавшего Создателя еретика... Братья монахи! Негоже трогаться в путь, не отслужив поминальной службы по всем несчастным, что сегодня расстались с жизнью! Но поторопитесь - впереди нас ждет долгая дорога!

Безмолвно кивнув, монахи кинулись к пепелищу, а седой священник развернулся к баркасу, где, обхватив мачту руками, сидел потрясенный до глубины души заключенный, совсем еще юный, но полностью седой мальчишка.

Со страхом взглянул он в пылающие синим огнем глаза священника, ожидая услышать приговор. Но услышал вопрос:

- Раскаялся ли ты в совершенном грехе, сын мой?

- Рас-скаялся, ваше святейшество - хрипло выдохнул дрожащий всем телом парень, вставая на колени и покаянно опуская голову - Видит Создатель - раскаялся.

- Хорошо... - чуть помедлив, кивнул старик - Я велю расковать твои кандалы. И поговорю с начальником стражи. Сегодня ты понес достаточное наказание за совершенное злодеяние. И обращайся ко мне - отец Флатис. Я всего лишь священник.

Но заключенный словно не услышал его слов. Подняв лицо, он вновь заглянул в глаза священника и тихо произнес:

- Отче... примите мою исповедь. И... и позвольте отправиться с вами. Я хочу искупить свой грех и заслужить прощение Создателя Милостивого. Позвольте!

- И ты готов отринуть от себя мирскую жизнь и презреть мирскую суету? Готов посвятить себя служению Создателю?

- Готов, отче!

- Что ж... да будет так, сын мой - кивнул священник и зашагал прочь, провожаемый благоговейным взглядом заключенного, так и не вставшего с колен и лишь утиравшего бегущие по щекам слезы...

Глава пятая.

Ядовитое море.

Вокруг все было серым, мрачным и безжизненным.

Серая вода вокруг, серые небеса нависшие над головой и даже корабль с набрякшими от сырости парусами и тот казался серым на фоне остального.

Про свои серые ледяные щупальца и вспоминать то не хотелось, но они сами великолепно напоминали о себе, деловито ощупывая пространство вокруг меня и обвиваясь вокруг снастей. Вели себя настолько самостоятельно, словно они вовсе и не часть моего организма. Пусть чужеродная его часть, но все же растущая прямо из моего загривка. Да и что там грешить против истины - ледяные отростки уже не раз спасли мне жизнь и существенно помогли мне как против реальных врагов, так и против потенциальных, к коим я относил например ту толпу, что собралась в порту когда мы отчаливали. Не будь у меня страшного и отвратительного на обычный взгляд веера щупалец над головой, то еще неизвестно, позволили ли бы нам беспрепятственно отойти от причала. Да, щупальца полностью оправдывают свое право торчать у меня из шеи...

Так и стоял на носу нашего небольшого кораблика, пытаясь сам себя убедить, что вросшие в основание моего черепа щупальца даже полезны и что вообще это сущая мелочь. Подумаешь, десять щупалец бесцеремонно сменили место жительства с куска горного хрусталя на мою шею. Всего то!...

- Утро доброе, господин - басовито прогудело у меня за спиной, и я недовольно хмыкнул, оборачиваясь к Рикару

- Не сказал бы.

- Ну... живы остались и то хорошо! - преувеличено бодро отозвался здоровяк, сжимая ладонями виски и мученически морщась.

- Что, голова раскалывается? - лениво поинтересовался я - Тут уж извини - больно уж ретиво ты за кинжалом наклонился. Вот и врезал тебе.

- Спасибо, что плашмя ударили! - в тон мне отозвался Рикар и неожиданно ухмыльнулся - Хоть я и не помню этого. Тикса просветил, склирс низкорослый. Я как очнулся, а надо мной рожа его ехидная маячит... с прозеленью...

- В смысле?

- В смысле худо ему, господин - хмыкнул Рикар - От качки сомлел и блюет почем зря. Мне аж сразу полегчало на душе. Остальные там же, в каюте. Отогреваются. Только Мукри за штурвалом стоит с гордым видом. Господин, а что было то? Ну, в порту.